На сцене — полумрак. Ложе, в погребальных одеждах — величавый, но израненный дух, Кухулин, великий герой ирландского эпоса. У ног его — Эмер, его законная жена, красивая, благородная, всякий раз терпящая испытания, и Этна Ингуба, женщина, возлюбленная, чья любовь пульсирует рядом с Эмерной, но чьи чувства часто остаются в тени.
Звуки тихого шёпота, чувственного горечи, наполненные мотивами потери — звучит миф о том, что Кухулин, смертный, может быть возвращён к жизни. Но есть условие, страшное и болезненное: Эмер должна отказаться от надежды, что он снова полюбит её, как прежде. Это условие, словно нож, вонзается в сердце, ведь всю жизнь она жила в ожидании, в вере, в любви, несмотря на измены и недосказанность.
Перед нами — диалог: Эмер борется со своей любовью и своими амбициями, со страхом быть заменённой. Этна Ингуба — та, что тоже любила, и любила страстно, но и она призвана быть сторонним персонажем в драме, которую ведёт Эмер.
В кульминации — великая внутренняя битва Эмер: сохранить себя, сохранить любовь, или отпустить её ради спасения любимого. Побеждает самопожертвование. Эмер отказывается от надежды на былое, от ожидания любви, какой она была прежде, — и это даёт шанс вернуть Кухулина к жизни.
Занавес опускается…
Эта пьеса — не просто миф о любви и ревности, а трагедия женщины, чья единственная ревность — не к чужому, но к собственной надежде, к своим ожиданиям.
Любовь — не всегда лишь радость... Иногда она — тайный груз, который надо отпустить, чтобы дать возможность чуду.
